Когда читается молитва Ефрема Сирина? Молитва Ефрема Сирина: как читать ее дома и в храме? До какого дня читается молитва ефрема сирина

3.8 (76.36%) 11 votes

Предлагаем текст и наиболее полное пояснение к одной из самых известных молитв, читаемых дома и в церкви во время Великого поста.

О значении и глубоком смысле коленопреклоненной молитвы рассказывает епископ Михаил (Семенов) со страниц дореволюционного православного журнала. Позволим себе проиллюстрировать текст фотографиями из нашего архива.

Заодно мы напомним вам о том, как правильно готовиться к исповеди и об уставе о поклонах в Великий пост.

Великопостная молитва преподобного Ефрема Сирина

“Господи и Владыко животу моему. Дух уныния, небрежения, сребролюбия и празднословия отжени от мене”…

Едва ли есть молитва (после молитвы Господней), которая трогала бы более, чем великопостная молитва св. Ефрема.

Но как странны, по-видимому, ее прошения. Просить освободить от духа уныния, празднословия - но разве это самые тяжкие, самые опасные из страстей? А дух ненависти, сребролюбия и т.д.?

Пример совершения великопостных поклонов на молитве “Мариино стояние”

Да, святой Ефрем в своей молитве указал, «собрал» именно то, что представляет самую большую опасность для души, ее спасения.

Молитва преподобного Ефрема Сирина: текст на русском языке

Начнем с текста молитвы и правил по ее чтению:

Часослов 16 века из архива Троице-Сергиевой лавры

Аще ли великий пост

(кроме суббот, воскресений и праздников):

То вси поклоны земные; после молитвы «Царю Небесныи » полагается земной великий поклон.

В завершение утренних и вечерних молитв перед отпустом творим 17 земных поклонов :

Молитва преподобного Ефрема Сирина

Ч естнейшую херувим… (поклон земной великий).

З а молитв Святых Отец наших, Господи Исусе Христе Сыне Божии помилуй нас. Аминь (поклон поясной).

Г осподи и Владыко животу моему, дух уныния, небрежения, сребролюбия и празднословия отжени от мене. Поклон земной великий (касаясь головой сложенных на подручнике рук).

Д ух же целомудрия, смирения, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему . Земной поклон.

Е й, Господи Царю, даждь ми зрети моя согрешения, и еже не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки, аминь. Земной поклон.

Следом еще шесть земных поклонов-метаний (не касаясь головой рук) с молитвами:

Г осподи Исусе Христе Сыне Божий, помилуй мя грешнаго (дважды с поклонами)

Б оже, милостив буди мне грешному (поклон)

Б оже, очисти грехи моя и помилуй мя (поклон)

С оздавыи мя, Господи, помилуй (поклон)

Б ез числа согреших, Господи, прости мя (поклон)

Повторяем шесть поклонов-метаний еще раз, а следом говорим молитву св. Ефрема целиком с одним земным поклоном в конце.

Г осподи и Владыко животу моему, дух уныния, небрежения, сребролюбия и празднословия отжени от мене. Дух же целомудрия, смирения, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи Царю, даждь ми зрети моя согрешения, и еже не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки, аминь. (Земной великий поклон.)

Св. Ефрем прошением об удалении духа уныния начинает свою молитву. Потому что уныние - первая причина, которая может мешать начать работу Господню.

Одни не работают Господу потому, что отвлечены суетой мира; другие - потому, что демон вселил в них дух «отчаяния», «уныния». У них опускаются руки на делание Господне. Им кажется, что они бессильны, не могут. Зло и грех вне их и в их душе кажутся им непобедимыми.

У одного иностранного писателя, умершего на днях , есть повесть «Голова Медузы». Там дана хорошая характеристика праздных, по легкомысленному увлечению миром, и одержимых духом уныния людей.

В древности (в преданиях греков) жила Горгона Медуза. На ее голове вместо волос были змеи, и всякий, кто смотрел на нее, каменел под ее страшным взором. Только Персей смог победить Горгону, потому что глядел на нее не прямо, а в отражении своего светлого щита…

На человека иногда смотрят страшные глаза Медузы. Медуза - это символ всего зла, которым полон мир, и того греха, который порабощает душу.

И люди неодинаково относятся к этому зрелищу зла, в каком лежит, по апостолу, мир. Одни стараются суетой мира, погоней за его благами, за мишурными почестями отгородить от себя лик Горгоны.

Они даже не думают о Божьей работе, борьбе со злом снаружи и грехом внутри души, они не видят лика Горгоны. Другие видят, но, не имея упования на Бога, Победителя всякого зла, пугаются и своего греха, и мирового зла - и также опускают руки.

Помните тех, которые плачут у подножия лестницы, не пробуя подняться даже на первую ступеньку.

Об удалении этого пагубного духа унылого бездействия и молимся мы в молитве св. Ефрема Сирина. Мы молимся, чтобы Бог вселил в нас надежду на всесильную помощь, чтобы зло, грех казались нам, как в щите Персея, страшным, но победимым, зовущим к тому, чтобы бороться с ним.

* * *

Однако здесь еще молитва об удалении духа празднословия. Но празднословие - вовсе уж не такой тяжкий грех, чтобы ставить его в начале нашей молитвы?

Нет, не совсем так.

Об одном святом старце (авве Памве Нитрийском) рассказывается следующее. Этот угодник Божий был безграмотен и ходил к одному из братии учиться. Читали Псалтырь. И вот, вскоре после начала «науки», случилась такая вещь. Открыли два старца святую книгу и стали читать… Открылся псалом 38-й.

«Рех, сохраню пути моя, еже не согрешати языком моим».

Памва прервал чтение и молча ушел в свою келию. Через шесть месяцев учитель встретил Памву и спросил: «Отчего ты не приходил ко мне так долго?» – «Я еще не выучил (конечно, делом) слов Давыда: “Рех, сохраню пути моя, еже не согрешати языком”». И целые девятнадцать лет он «учит» эти слова, в которых видит начало мудрости.

И в самом деле, разве праздное слово - такая мелочь?

В горных местах, когда путники взбираются на горные вершины, проводники запрещают говорить хоть слово. Дело в том, что одно слово может вызвать страшное сотрясение воздуха, в результате которого могут рухнуть на путников целые снежные лавины. Праздное слово угрожает опасностью жизни.

Но разве этой опасностью не угрожает праздное слово в «долинах», даже опасностью не для тела, а для души? Одно слово может причинить огромный непоправимый вред. Не один раз праздная сплетня отравляла ядом человеческую душу, приводила даже к убийству.

Сколько раз праздное слово окружало невинного человека злым туманом несправедливых обвинений, ломало его жизнь, дотла разрушало мир семьи, ее счастье. И прочее, и прочее.

Потому-то и придется на Страшном суде Христовом дать ответ за каждое праздное слово.

Но, кроме того, пусть даже ваше празднословие не принесет вреда никому. Оно причинит непоправимый вред вам самим. Оно мешает вам сосредоточиться, собрать душу. Празднословие отнимает те дорогие минуты, когда мы могли бы остаться наедине со своей душой и Богом и испугаться ложных и грешных путей, какими идем.

«Дух же целомудрия, смирения, терпения и любве, даруй ми, рабу Твоему. Ей, Господи, Царю, даждь ми зрети моя согрешения еже не осуждати брата моего…»

Мы говорили о духе терпения в своей беседе о лестнице к небу. Я сказал: буду наблюдать за путями моими, чтобы не согрешать языком моим. Не станем повторяться здесь.

Терпение - прежде всего настойчивость, постоянство в путях добра… Поскользаюсь, падаю я, грешный. Поднимаюсь, иду… Снова падаю, и снова поднимаюсь. Упавши, не остаюсь в грязи навсегда. Не примиряюсь с грехом.

Вот в чем суть терпения…

Терпение воспитывает дар целомудрия, и само, в свою очередь, воспитывается им. Целомудрие - по-гречески «софросини» - не целомудрие в нашем смысле. Не чистота только тела, хранимого от осквернения блудом. Целомудрие есть здоровье духа в широком смысле. Охранение души, ее целостности от ржавчины греха особым «блюдением», особой осторожностью совести.

Замечали вы, как бережет ребенок новое платье в первый день, когда его наденет? Весь он по-детски, наивно настороже… Каждое пятнышко причиняет ему боль, кажется ему несчастьем.

Точно так же должна относиться душа к греху. Чуткая душа должна болезненно-чутко отзываться на всякое пятно, сжиматься при прикосновении греха, как веко глаза, которое обязательно закроется, если поднести к глазу огонь. Вот эта бдительность души, сильно развитая в ней сила сопротивления греху и есть целомудрие.

Но очевидно, что целомудрия не достигнешь без смирения. Дух смиренномудрия - это то же, что нищета духа. Человек, который доволен собой, не считает себя нагим душевно, «нищим», не может искать оздоровления души.

Здоровый или тот, кто по ошибке считает себя здоровым, не пойдет к врачу, не наложит на себя диету (а диета души - то же, что дух целомудрия). Все это сделает только тот, кто искрение скажет в себе: «Я наг. Я нищ, Господи, дай мне одежды. Помоги мне. Одень Своею благодатью».

Потому-то и нужен так нам дух смиренномудрия. А человек, сознавши свою греховность, бдительно хранящий целостность души, может молиться и о духе любви, может усвоить и эту, высшую из христианских добродетелей.

Человек, считающий себя грешником, никого не судит, жалеет всякого «поскользнувшегося»; он сумеет понять, оправдать в своей совести и простить всякого врага и обидчика, и значит, всех по-христиански любить.

Дух смирения, сказали мы, есть сознание греховности, а это сознание греховности дает дух всепрощения. Важность «нищеты духа» и «прощения» для начала христианской духовной жизни так велика, что святой Ефрем еще раз молится о том же: «Даждь ми зрети моя согрешения и еже не осуждати брата моего…».

«Из своего детства, - рассказывает один проповедник, - я сохранил одно воспоминание.

На заднем дворе лежала каменная плита. Бывало, мы подойдем к ней и поднимем ее. А там - мокрицы, пауки, всякие гады. И мы с испугом закрываем плиту, чтобы не видеть».

Совершенно то же постоянно делаем мы. Иногда приходит на мысль поднять «плиту» совести, посмотреть в глубину души. Но редко мы решаемся надолго остаться наедине с пашей раскрытой совестью, ее язвами. Пугаясь бездны греха, мы стараемся поскорее закрыть плиту, оправдать себя перед собой, «испщевати вины о гресех».

Конечно, при таких условиях невозможно истинное покаяние… Чтобы вылечить язвы, нужно их обнажить, не прятать, а мы прячем раны души не только от других, но и от самих себя. И, конечно, язвы наши не уменьшаются, а растут.

Даже тогда, когда человек вскрывает раны свои перед духовником, он часто внутренне старается оправдать себя, накинуть дымку на грех, – не для духовника, а для себя и, таким образом, прикрывая глубины души плитой, не ужасается своего духовного состояния, не с испугом перед темнотою своего греха приходит к аналою, а с лицемерным самооправданием и уходит неочищенным.

И вот потому-то так усердно молит Церковь и в молитве Ефрема Сирина, и в другой молитве. «Господи, дай нам увидеть прегрешения наши, дай силу не скрывать их от себя, не выдумывать оправданий греха».

1909 г.

Биографическая справка

Павел Семенов (такое имя получил он при крещении) родился в 1873 году. Принадлежал к господствующей синодальной церкви, являлся профессором Санкт-Петербургской духовной академии. В 1907 году порвал с официальной синодской церковью и присоединился к старообрядцам. Вскоре был рукоположен в сан епископа, но именно проповедь и писательский труд стали делом всей его жизни. Старообрядческая периодика и некоторые светские издания дали автору возможность свободного слова.

Читайте подробную справку в предисловии к сборнику трудов епископа Михаила.

Материал по теме:

Молитва прп. Ефрема Сирина, поклоны в Великий пост. Дома и в церкви

Утренние и вечерние молитвы на церковно-славянском языке

Традиционная последосательность домашнего молитвенного правила в формате PDF.

Два плаката, изготовленные редакцией сайта сайт. Предлагаем распечатать их и разместить на кухне или в трапезной.

Короткая заметка столетней данности с описанием того, как и почему следует выражать слава благодарности, и почему привычный вариант не столь желателен.

Материал подготовлен для сайта

Избранные материалы:

Подборка материалов по теме взаимоотношения религиозного и светского восприятия мира, в том числе рубрики « », « », материалы « » , информация , а также читателей сайта «Старообрядческая мысль».

Посетите раздел «Обычаи» нашего сайта. Вы найдёте в нём много интересного из незаслуженно позабытого. , ,

Живой и аргументированный рассказ о способах крещения, практикуемых в новообрядцами, и истинном крещении согласно канонам Церкви.

Краткая подборка объективной литературы о древлеправославии и истории Русской Церкви.

Какой крест считается каноничным, почему недопустимо ношение нательного креста с изображением распятия и прочих образков?

Эксклюзивные снимки запечатлевшие освящение Великой Богоявленской воды в Покровском кафедральном соборе РПСЦ в Рогожской Слободе.

Богатый фото репортаж о поставлении архиерея РПСЦ и зарисовка о современной жизни истинной Церкви.

Подробное и очень удачное интервью Предстоятеля РПСЦ по ключевым вопросам современной религиозной жизни в России.

Эксклюзивное интервью со старообрядческим епископом Евмением от проекта “Русская Планета”.

Подробный исторический анализ причин и последствий раскола от независимого светского издания.

Эксклюзивное исследование сайта о том, какие в стране национальности, вероисповедания, динамика социо-экономических показателей на множестве примеров и сопоставлений.

Аргументированные размышления города о роли церковного раскола на историю России и современное положение Церкви в нашей стране.

Редкая и крайне подробная подборка материалов о Стоглавом Соборе, которые замалчивались официальной историей несколько веков.

Строго и красиво: избранное.

Потому что подготовка к Великому посту происходит постепенно. Эта неделя – последняя перед Постом. Пост частично уже начался, – мы не едим мяса, а в среду и пятницу не служат Божественную литургию.

Покаянная молитва Ефрема Сирина настолько важна, что в храме ее читает священник (а не диакон или чтец). Стоя лицом к Царским вратам, батюшка громко произносит три прошения, сопровождая каждое из них земным поклоном. Поднявшись после третьего поклона, священник совершает двенадцать поясных поклонов, каждый со словами «Боже, очисти мя грешного». По окончании их произносит молитву полностью и делает еще один земной поклон. Вслед за священником поклоны совершают все молящиеся в храме. Дома молитву Ефрема Сирина прочитывают вслух, кланяясь подобным же образом.

Молитва Ефрема Сирина читается весь Великий пост, кроме суббот и воскресений. Вечером в воскресенье чтение молитвы Ефрема Сирина возобновляется. Последний раз молитва Ефрема Сирина читается в Страстную среду.

Фото: Екатерина Загуляева

Молитва Ефрема Сирина — текст

«Господи и Владыка живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.

Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.

Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».

Перевод:
Господь и Владыка жизни моей! Не дай мне духа праздности, уныния, желания начальствовать и пустословить.

Напротив, одари меня, раба Твоего, духом целомудрия, смирения, терпения и любви.

О, Господь и Царь! Дай мне видеть свои грехопадения и не осуждать брата моего; ибо Ты прославлен до скончания веков.

О чем мы просим?

Молитва Ефрема Сирина – это молитва покаяния. В ней перечислены самые главные грехи, которые нам мешают каяться, и самые главные добродетели, которые в этом помогают.

«Дух праздности» : лень, проведение времени беспечно. У каждого человека есть данные Богом таланты и знания, которые нужно употребить на пользу людям и во славу Божию. Праздность — корень всех грехов, потому что она расслабляет тело и душу.

«Дух уныния» . Уныние — плод праздности, когда человек и сам не может делать что-то доброе, и Богу о помощи молиться не способен.

«Дух любоначалия» . Любоначалие — это любовь к власти: в семье, в коллективе сослуживцев, в политике. Именно праздность, лень и уныние наполняют нашу жизнь любоначалием. Лень и уныние извращают наше отношение к жизни, лишают ее смысла, и, как бы компенсируя это, рождается в нас жажда властвовать.

«Дух празднословия» : пустые, бранные слова, злые разговоры, приводящие к осуждению и оскорблениям.

«Дух целомудрия» : духовный контроль над собственными эмоциями и над собственным телом. Нравственная чистота в делах, в словах и мыслях.

«Дух смиренномудрия» — первый плод целомудрия. Чем больше очищается душа, тем меньше она собой гордится, потому что видит — гордиться нечем. Человек перестает считать себя лучше других.

«Дух терпения» : грех делает человека нетерпеливым, скорым на суд и осуждение других. Терпение приносит умение ждать и надеяться.

«Дух любви» : любовь — главный дар и главная цель всех наших духовных трудов. Именно любовь изменяет наше отношение к ближнему с осуждения на прощение и милость. Только через любовь, которая приходит в смягченное и очищенное сердце, человек приближается к Богу – а это и есть главная цель Великого поста.

Зачем столько поклонов?

После каждого прошения молитвы Ефрема Сирина мы делаем земной поклон. Для чего? Человек отпал от Бога душой и телом; и душой и телом должен быть восстановлен, чтобы вернуться к Богу. Спасение и покаяние – не презрение тела, как иногда утверждают, а его восстановление. Ведь и воскреснем мы в теле, только новом. Христианский аскетизм – борьба не против тела, а за него. Поэтому весь человек — душой и телом — кается. Тело участвует в молитве души так же, как и душа молится не вне, а в своем теле.

Из тюрьмы – в подвижники

Однажды святого Ефрема Сирина (IV век), автора главной покаянной молитвы Великого поста, посадили в тюрьму. Обвинение было ложным, святой Ефрем стал возмущаться. Потом прислушался к заключенным, рассказывавшим о своих грехах. И в их историях вдруг узнал свои проступки, за которые никогда не был наказан. Так прп. Ефрем понял, что осужден за старые грехи. Он молился о прощении и был освобожден. Выйдя из тюрьмы, св. Ефрем стал подвижником. Он так преуспел, что ему предложили епископство, но аскет отказался. Главным занятием прп. Ефрема было покаяние.

Преп. Ефрем Сирин Изображение с сайта brooklyn-church.org

Святой Ефрем стал великим церковным поэтом, вполне признанным современниками. Еще при жизни толкования Священного писания и молитвы святого сирийца переводились на греческий, латинский, арабский, коптский, эфиопский, армянский, грузинский, славянский и другие языки. Авторитет святого Ефрема был так высок, что его творения читались в церкви сразу после Библии.

В своих текстах святой использовал не только изысканную литературную технику, но даже каламбуры — так легче доходило до народа разоблачение лжеучений. Некий еретик проповедовал свою ересь с помощью популярных песенок. Святой Ефрем не погнушался использовать тот же стихотворный размер для проповеди Православия.

Великопостная молитва, авторство которой церковная традиция усваивает преподобному Ефрему Сирину, – один из самых известных православных богослужебных текстов. Не случайно именно он вдохновил А.С. Пушкина незадолго до смерти написать стихотворный парафраз, в котором поэт признается:

Отцы пустынники и жены непорочны,
Чтоб сердцем возлетать во области заочны…
Сложили множество божественных молитв;
Но ни одна из них меня не умиляет,
Как та, которую священник повторяет
Во дни печальные Великого поста…

Действительно, молитва далекого от нас по эпохе и географии сирийского подвижника – лейтмотив всего Великого поста – обладает каким-то особым действием на душу. Мы чувствуем это, но не всегда в состоянии объяснить, почему так происходит и что это за действие.

Интересно, что в «бунташном» XVII веке именно изменения в практике чтения молитвы преподобного Ефрема Сирина за богослужением , наряду с изменением способа перстосложения, спровоцировали начало волнений в Русской Церкви, приведших к ее расколу. Молитва святого Ефрема оказалась неким чувствительным «нервом», по которому ударила реформа царя Алексея Михайловича и патриарха Никона. Значит, для русского человека этот момент богослужения обладал особым значением .

И вот, пытаясь подобрать «ключ» к молитве преподобного Ефрема Сирина, разгадать секрет ее духовной притягательности, толкователи часто рассматривают ее как «лествицу» – путь духовного восхождения или, наоборот, падения. С одной стороны, грехи и страсти, а с другой – добродетели, перечисляемые святым Ефремом, оказываются взаимосвязанными и последовательно выводятся одна из другой .

Но, как правило, такой богословский анализ учитывает лишь один вариант молитвы святого Ефрема – ту редакцию ее церковнославянского перевода, которую используем мы сейчас:

Господи и Владыко живота моего,
дух праздности, уныния,
любоначалия и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия,
терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи, Царю,
даруй ми зрети моя прегрешения
и не осуждати брата моего,
яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Этот вариант молитвы, ставший для нас привычным и родным, берется как аксиома, как нечто неизменное, и из него делаются выводы аскетического и жизненного характера.

К примеру, святитель Лука (Войно-Ясенецкий) в своем толковании первых строк молитвы говорит: «Так начинает святой Ефрем Сирин свою великую молитву. Почему начинает он с прошения избавить от праздности, как будто нет более тяжких пороков, чем праздность? Святой Ефрем говорит о праздности, а ему виднее, чем нам, что важнее, что гибельнее, какой порок сильнее, опаснее…» А протопресвитер Александр Шмеман считает каждый порок, названный в молитве, плодом предыдущего – то же самое и с добродетелями; отец Александр даже подчеркивает, что и тех, и других – четыре и что таким образом «перечисляются… все отрицательные и положительные элементы покаяния и определяется, так сказать, список наших индивидуальных подвигов» .

Спорить тут не о чем. Действительно, в молитве святого Ефрема есть внутренняя логика. Не только святые отцы, но и народная мудрость утверждает, что лень (праздность) – «мать всех пороков», и всякому христианину ясно, что любовь – вершина добродетелей и величайший дар Божий человеку.

Однако, если немного углубиться в историю, мы увидим, что церковнославянский текст великопостной молитвы не всегда был точно таким, каким мы его знаем сейчас. На Руси существовали и другие, более древние варианты перевода молитвы Мар-Афрема .

И вот эти, древнерусские редакции начинаются не с «праздности», а с «уныния»!

дух уныния и небрежения,
сребролюбия и празднословия
отжени от мене.
Дух же целомудрия и смирения, терпения и любве
даруй ми, рабу Твоему.
Ей Господи, Царю,

яко благословен еси вовеки. Аминь.

Этот вариант молитвы святого Ефрема, представленный, к примеру, в Часослове 1652 года, используют сейчас старообрядцы. Как видим, здесь несколько отличий от «современной» редакции. Помимо несколько другого начала, вместо «любоначалия» указано «сребролюбие», вместо «не даждь ми» – «отжени от мене», вместо «смиренномудрия» – «смирение». Насколько серьезны эти различия?

Во-первых, об унынии и праздности («небрежении»). Какой из этих пороков все же первичен?

Наверное, оба они – и уныние, и праздность, – как сказал бы преподобный Иоанн Лествичник, «и мать, и дочь» друг другу.

Вроде бы речь здесь идет о далеких от большинства из нас реалий монашеского, безмолвнического делания, однако согласитесь: в какой-то мере это знакомо и нам. В последнее время активно обсуждается тема профессионального «выгорания» священников, социальных работников, людей так называемых помогающих профессий. Да и какой обычный верующий не испытывает время от времени чувства разочарования оттого, что, как ему кажется, в его духовной жизни нет никакого прогресса: 20 лет каюсь в одних и тех же грехах, а все так же или даже хуже…

Уныние (а сегодня эта страсть все чаще связывается в сознании людей с «депрессией» как расстройством медицинского характера ) рождает «небрежение». У человека опускаются руки, он перестает надеяться и бороться, порой становится неспособен даже к простейшим бытовым делам. Уныние + праздность – это состояние человека с подрезанными крыльями. Именно поэтому преподобный Серафим Саровский говорит о том, что уныние «всё с собою приводит». И отцы на своем опыте узнали, что такое состояние имеет не человеческую природу, – за ним стоит «дух», духовное воздействие темных сил. В предельном своем проявлении, по словам преподобного Силуана Афонского, «дух этот такой тяжелый и томительный, что страшно о нем и вспоминать». Это уже отчаяние, когда кажется, что «Бог неумолим» .

Однако уныние может проявляться также и иначе, не столь ярко, как бы прикровенно – и оттого менее заметно для окружающих и самого человека. Само слово «уныние» имеет в церковнославянском языке несколько иное значение, чем в современном русском: оно указывает на состояние скуки, внутренней опустошенности, когда душа лишена благодати Божией и человек, не находя себе пищу внутри (через молитву и духовный подвиг), естественным образом начинает искать ее вовне: в какой-то деятельности, развлечениях или страстях.

Преподобный Иоанн Лествичник определяет такое уныние как «расслабление души, изнеможение ума (значит, ум больше не может молиться. – Д.С. ), пренебрежение иноческого подвига»; «в псалмопении оно слабо, в молитве немощно, в телесном же служении крепко, как железо, в рукоделии безленостно» (характерный признак: человек не утрачивает способности делать дела). По словам Преподобного, оно побуждает иноков вместо того, чтобы обучаться у своей кельи внутреннему деланию, заниматься странноприимством, подавать милостыню, посещать больных – делая это не от избытка любви, а чтобы забыться, уйти от внутренней тревоги (которая сигнализирует о том, что душа и ум вышли из своего внутреннего «дома» – из сердца, где обитает Бог и куда Он зовет человека для встречи с Собой).

В «Лествице» речь идет об иноках, но то же самое, в несколько иных условиях, происходит и с нами, мирянами: уход от поиска внутренней тишины, «исихии», во внешний шум. Помню, моя бабушка на весь день включала на кухне радио, даже не прислушиваясь к тому, что там передавали; она говорила: «Не могу быть в тишине – как в гробу». Такое случается со многими пожилыми людьми: постоянно включенный телевизор, сериалы, радио отвлекают их от неизбежных мыслей о смерти… А молодые, идущие по улице, едущие в метро с наушниками в ушах? Да и вообще, в современном мегаполисе едва ли найдешь такой уголок, где не слышался бы шум машин, музыка (из какого-нибудь ресторана или магазина) или назойливая реклама. Все это говорит о том, что «современный» человек все больше бежит от себя самого, все менее способен выносить тишину. Над нашими городами, над деревнями и особенно над нашей Россией нависла огромная, темная туча уныния. Так чего удивляться, что на наших улицах и тротуарах валяются окурки, бутылки и прочий мусор? Это лишь симптомы того самого «небрежения», которое рождается от уныния как зрелый плод.

Идем дальше по дониконовскому тексту молитвы святого Ефрема Сирина. «Дух сребролюбия» вместо «любоначалия». Согласно некоторым отцам, именно сребролюбие – корень всех зол. А вообще говоря, эти пороки – два сапога пара: ведь именно за власть и деньги ведутся войны, совершаются убийства, идет политическая борьба, разнообразные виды соперничества… К этому мы еще вернемся.

Прошение «не даждь ми», появившееся в ходе книжной справы XVII века, безусловно, менее удачно, чем древнее «отжени», но, по нашему мнению, оно не настолько фатально, как это пытались представить старообрядческие полемисты и даже современные ревнители дораскольных текстов в Русской Православной Церкви («Бог – раздаятель грехов?!»). Произнося «не даждь», мы, конечно, вкладываем в это прошение все тот же смысл: «Господи, избави, очисти меня от малейшего проявления («духа») этих грехов» . Если же понимать такие выражения буквально, то следовало бы поставить под сомнение и, например, прошение Молитвы Господней «не введи нас во искушение». Бог, «вводящий» в диавольское искушение?.. Понятно, что речь не об этом. Тем не менее, слово «отжени» представляется более сильным и эмоционально окрашенным, чем «не даждь». Оно означает: отбрось от меня, изгони из меня сам дух этих грехов, их малейшее проявление.

Понятие «смирение», пожалуй, более всеохватное, чем «смиренномудрие». Смирение есть дар Божий, неизреченное состояние духа . А смиренномудрие, то есть способность смиренно думать о себе и действовать, исходя из такого образа мыслей, – это, скорее, «практика» смирения, путь к нему, человеческие усилия, направленные на стяжание этой добродетели. Впрочем, и здесь трудно провести четкую границу. Наверное, смиренномудрие как бы перетекает в смирение, когда оно становится постоянным состоянием души человека и осеняется Божественной благодатью. Но судить об этом могут только «вкусившие» этого дара, так что пора умолкнуть.

Выражение «еже не осуждати брата моего» в современной старообрядческой мысли толкуется в значении цели : «Господи, дай мне видеть мои грехи, чтобы я не осуждал брата моего». Такое прочтение еще ярче выражено в редакции Часослова 2-й половины XVI века: «Ей Господи, Царю, даждь ми зрети моя съгрешения, еже не осуждати ми брата моего…» .

Надо признать, что тут древнерусский (или средневековый греческий?) переводчик глядел в самый корень: ведь перестать осуждать других можно, только отчетливо видя свои собственные грехи.

И, наконец, еще один вариант великопостной молитвы – самый полный из известных нам – сохранило для нас «Око церковное» (Типикон) 1633 года.

Господи и Владыко животу моему,
дух уныния и небрежения,
празднословия и тщеславия,
сребролюбия и любоначальства
отжени от мене.
Дух же целомудрия, смирения,
терпения и любве
даруй ми, рабу Твоему.
Ей Господи, Царю,
даждь ми зрети моя согрешения
и еже не осуждати брата моего,
яко благословен еси вовеки. Аминь .

Не вполне понятно, использовался ли когда-нибудь этот вариант на практике – если да, то только в XVI столетии . К XVII веку он вышел из употребления; «Око церковное» зафиксировало рукописную традицию, но, поскольку это был уже «мертвый» текст, то следующее «Око» 1641 года вернулось к прежней сокращенной редакции.

А жаль! Нигде больше не просматривается с такой отчетливостью внутренняя логика молитвы святого Ефрема. Здесь все словно встает на свои места. Греховные страсти перечисляются попарно, и эти пары тесно связаны между собой: уныние и праздность, празднословие и тщеславие, сребролюбие и любовь к власти. Каждый раз одна страсть рождает другую. Уныние ведет к праздности (и наоборот), тщеславие проявляется в празднословии, желании показать себя , покрасоваться перед собеседником (вспомним «Горе от ума»; с гениальной краткостью эту связь выявляет Лествичник: «Многоглаголание есть седалище, на котором тщеславие любит являться и торжественно себя выставлять»); о связи сребролюбия с любовью к власти мы уже говорили.

Развитие этих страстей можно определить как последовательное бегство от себя и от Бога. Человек не научился питаться благодатью («уныние»), и поэтому питается чем-то другим: вначале просто признанием окружающих («тщеславие»), которого он активно добивается («празднословие»), а затем деньгами («сребролюбие»), властью и славой. «Любоначалие» обозначает предел такого бегства от подлинного себя – от своей богоподобной личности (ведь подлинной личностью мы становимся лишь в подлинном общении с Богом и друг с другом – а такое общение обязательно отмечено печатью смирения). Тогда человек получает наслаждение, властвуя, подавляя других и управляя чужими судьбами. Это случай всех тиранов на земле; это пирамида ада. Ведь и сам сатана – существо, находящееся «дальше» всех от Бога и продолжающее постоянно и необратимо удаляться от Него, – пал из-за жажды власти («быть как Бог») и теперь наслаждается своей темной властью над миром (ср.: Лк. 4: 6; Еф. 6: 12).

И вот всем этим – не только греховным, но и, в сущности, серым, глупым и пошлым страстям – противопоставляется некое цельное, целостное состояние, разные грани которого (а может быть, разные этапы роста) перечисляются далее.

Целомудрие : целостный ум. Обычно я нахожусь в состоянии внутреннего раздрая, как лебедь, рак и щука из сказки. «В голове – толкучий рынок», – говорил святитель Феофан Затворник; по выражению митрополита Антония Сурожского, «мы расползлись по всему миру желаниями, стремлениями, привязанностями, обидами». А вот целостный ум – это ум, собранный в самом себе и внимающий сердцу. Именно на это направлена практика «трезвения», когда человек, борясь с малейшими греховными помыслами («прилогами»), внимательной молитвой стремится воссоединить расколотые силы своего существа (ум, чувства, волю) и направить их к Богу. Не случайно в дореформенном тексте молитвы Часов сказано: «Иже на всяко время и на всяк час, на небеси и на земли покланяемый и славимый Боже благий… Сам и ныне услыши молитвы наша в час сей… душа наша освяти, телеса очисти, помышления исправи, мысли очисти, разум уцеломудри и истрезви… »

Целомудрие – целостное мудрование. Способность обо всем судить непредвзято, смотреть на людей, обстоятельства, жизнь – чистым взглядом, свободным от страстей. В конце молитвы мы увидим, что этой способности противостоит.

Смирение : мир помыслов, который приходит, когда сердце и ум человека начали воссоединяться в целостном мудровании, в трезвении , в борьбе со страстями за цельность души и тела. Архимандрит Софроний (Сахаров), опираясь на духовный опыт и записи преподобного Силуана Афонского, называет такое состояние «аскетическим смирением» – то есть относительно мирным состоянием души, которого подвижники добиваются многолетними усилиями и аскетической практикой. Для описания этого состояния как раз очень подходит слово «смиренномудрие» (используемое в «современной» редакции молитвы святого Ефрема Сирина). Смиренномудрие – укоренившийся навык скромно думать о себе, рождающийся от многократного опыта борьбы со своим ветхим «я»: падений, восстаний, помощи Божией – и собственного бессилия, когда эта помощь не приходит ощутимым образом. В отличие от этого, смирение в своей полноте (в терминологии отца Софрония – «Божественное смирение») – целиком дар Благодати, и описать его невозможно .

Терпение : свойство не только мужественного («терпеть, сжав зубы»), но и смиренного человека. «Душа смиренного, как море: брось в море камень, он на минуту возмутит слегка поверхность и затем утонет в глубине его – так скорби утопают в сердце смиренного, потому что с ним сила Господня» .

Терпеть – значит принимать все обстоятельства твоей жизни такими, какие они есть, словно они вышли из руки Божией. Ведь так оно и есть. Настоящее терпение, должно быть, растворяется благодарностью к Богу. Буквально за всё: за радость и горе, за близких, за творчество, за природу – но и за трудности, испытания и болезни… Человек чувствует Божию руку на своей жизни, на всем творении, и это приносит в его сердце благодать. «От терпения [рождается] опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам» (Рим. 5: 4–5).

Как же все эти свойства: целомудрие, смирение, терпение – приводят в конце концов к любви? До сих пор речь как будто шла лишь о внутренней работе над собой, о борьбе за собственную цельность. Но человек, ставший поистине целостным, открывает в себе такую глубину сердца, куда помещаются и другие люди. Все другие! Человек, освободившийся от тирании страстей, раскрыт к другим. Об этом, конечно, невозможно судить по собственному опыту, но все мы, вероятно, хоть одного из таких людей на своем пути встречали: незаметного, никому не известного праведника (вспомним «Матренин двор» А.И. Солженицына), бабульку в метро или почитаемого старца – у всех таких людей одно и то же свойство: ощутимо брать тебя в свое сердце.

Весь путь человека к Богу можно представить как постепенный подъем по ступеням, перечисленным в молитве святого Ефрема Сирина. От целомудрия – освобождения от страстей, насколько это возможно для каждого из нас, – к смирению (неизреченному действию Благодати в очищенном или очищаемом сердце), от него – к терпению (потому что Божий, смиренный человек, праведник обязательно встретится с тяжелыми обстоятельствами, нападками окружающих или сильными бесовскими искушениями). А потом все эти добродетели, которые человек стяжал, его душевная красота – станут благодатной почвой, которая произрастит прекрасный цветок любви. Эта любовь будет согревать и радовать окружающих, в ней, как под ветвями большого дерева, будут укрываться птицы небесные (см.: Мф. 13: 32). Любовь сделает человека живым чудом.

Но, как мы уже увидели, есть и обратный путь. Он ведет от «всего лишь» праздности и уныния – к гордыне, рост аппетитов которой может быть бесконечным. «Два пути предложил Я тебе: благословение и проклятие…» (Втор. 11: 26). Пойдешь по первому пути – уподобишься Богу, пойдешь по второму – уподобишься врагу. Развилка, как в сказках…

Мы просим Бога избавить нас от самого «духа» страстей, делающих нас похожими на врага , после этого налагаем на себя крестное знамение и делаем земной поклон. Этим, хотим того или нет, мы исповедуем свою решимость – ни больше ни меньше как «распять» своего ветхого человека – того, что называется в Писании «плоть со страстями и похотями» (Гал. 5: 24). Распять на Кресте Христовом, к которому мы посильно присоединяемся, борясь с грехом и неся скорби своей личной жизни.

Впору спросить: есть ли у меня такая решимость? При таком подходе слова любой молитвы оказываются страшно ответственными (например: «Прииди и вселися в ны» – а готов ли я к тому, что сейчас Господь придет и станет жить во мне, так сказать, в полноте, ощутимо? Действительно ли мой дух горит от желания быть с Ним? Ведь если в душе есть малейшая страсть, то есть привязанность ко греху, а не к Богу, – значит, ответ отрицательный. Вот и думай, как тебе честно и искренне произнести молитву «Царю Небесный», которую мы так часто не произносим, а «пробегаем» перед началом какого-то дела).

Мы просим Бога даровать нам сам «дух» добродетелей. Даже не хочется называть их так, ибо это не качества, которые мы вырабатываем в себе сами, но свойства Самого Бога. Только они сделают нас похожими на Христа. И, чтобы иметь их в себе живыми и действующими, надо соединиться с Крестом Христовым. Господь уже осуществил этот странный обмен: взял Себе наши грехи, а Свою любовь и с ней все добродетели – отдал нам. Нам нужно только свободной волей присоединиться к Голгофскому акту: снова и снова отдавать Христу свои греховные раны, чтобы Он преобразовывал их в энергию благодати, а у Него брать Его качества.

Поэтому после просьбы о Христовых целомудрии, смирении, терпении и любви – мы снова крестимся и кладем земной поклон. Физически и реально накладываем на себя Крест Христов! Только Его милость могла такое придумать…

Поэтому центр Великого поста – Крестопоклонная неделя. Поэтому его завершение или, скорее, цель – Страстная седмица, «Пасха страданий», о которой мы молимся, чтобы она перешла для нас в торжествующую Пасху славы. В течение всего поста мы, сами того, быть может, не осознавая, встречаемся с Крестом, приобщаемся ему, чтобы в конце дерзновенно воскликнуть: «Покажи нам и славное Твое воскресение!» . Путь Великого поста – модель всей христианской жизни.

Поклон в землю выражает наше желание действительно смириться, ведь лишь в смиренной душе может постоянно жить Господь. Этим поклоном мы призываем Его в себя. Да, простое, физическое действие, но святые говорят, что, начавшись с тела, такое желание смирения может преобразить и душу. Особенно молодым, «новоначальным» (а кто может сказать о себе, что он не таков?) полезны поклоны. Но и люди пожилые, немощные или больные, те, кто не могут делать поклонов, – ничего не лишаются: существуют «поклоны» сердца. И, думая, а может быть, уже сокрушаясь о своих грехах, нельзя забывать, что мы не просто кланяемся, а «покланяемся Страстем Твоим, Христе». Покланяемся Кресту, на котором наши грехи – вместе с Плотью Сына Божия – уже распяты.

А финал молитвы преподобного Ефрема Сирина как будто неожиданен. После перечисления страстей и добродетелей, после просьбы о даровании любви, как итог – вдруг: «Дай мне видеть мои грехи, чтобы я смог не осуждать брата…» Почему этот вроде бы частный момент оказывается завершающим аккордом?

Вообще говоря, осуждение тесно связано с другой корневой чертой нашего разума – склонностью выносить суждения . Само по себе это неплохо, более того, Христос говорит Своим ученикам, что в финале мировой истории они будут судить мир (см.: Мф. 19: 28). Суд и его частный случай – суждение – это способность правильно увидеть и оценить ситуацию, способность правильно рассудить о природе всякого духовного явления (неслучайно дар рассуждения считается в аскетике наивысшим). Такой способностью в абсолютной степени обладает Бог; в степени относительной – Адам до грехопадения; в степени, приближающейся к последней, – святые, стяжавшие максимально возможное на земле совершенство. Ведь именно Адаму и Еве было поручено «владычествовать» над всем живущим (см.: Быт. 1: 26), то есть управлять, царствовать в сотворенном Богом мире, – а для этого необходима способность судить о вещах и явлениях (вожди Израиля до установления монархии так и назывались – судьи). И мы видим, как великолепно человек пользуется данной ему способностью: Адам нарекает имена животным, как бы проникая в сущность каждого из них (см.: Быт. 2: 19–20).

Но после грехопадения способность к суждениям, как и все другие силы в человеке, была искажена. Теперь Адам не смотрит на действительность ясным, незамутненным взглядом: на его глаза положена пелена греха. Духовная катаракта. Так суждение превращается в осуждение : человек все видит в негативном свете, потому что на душе у него нехорошо. Его мучают страсти, он потерял покой. Из-за гордости, подтолкнувшей его к попытке с черного хода украсть свое обожение (ср.: Быт. 3: 5), человек противопоставил себя Богу, Божией заповеди – и тут же оказался радикально противопоставленным ближнему (не случайно первый плод греха в межчеловеческих отношениях – стыд Адама и Евы друг перед другом, а второй – убийство).

И вот человек начинает судить превратно . Теперь в наших суждениях о чем- или о ком-либо почти всегда присутствует, по выражению святителя Феофана Затворника, «самоцен» – эгоцентризм, гордыня ума, отрезанного от общения с Богом. А гордыня, эгоизм – это всегда сужение сознания и обнищание внутреннего мира человека. Как остроумно заметил Конфуций: «Когда чей-то кругозор сужен до точки – это называется точкой зрения».

Осуждение ближнего – предельное проявление такого вот неверного, превратного суждения : ведь ты не можешь видеть душу и мотивы другого человека так, как видит их Бог. В осуждении других всегда есть гордость, подспудное ощущение, что ты-то лучше. И наконец, осуждение выявляет внутреннюю пустоту и нищету души, которая, будучи отделена от Бога и не получая от Него пищи (благодати), питается гордыней, самоутверждаясь за счет других. Значит, осуждение – прямой антипод любви.

Меня всегда поражало одно разительное отличие по-настоящему верующих людей от «неверующих» (точнее, не живущих всей полнотой церковной жизни). Люди нецерковные, не питающиеся Таинствами, не стремящиеся через молитву входить в общение с Богом, узнать Его – могут быть очень хорошими, честными, нравственными, даже альтруистичными. Однако – а может, как раз благодаря этим своим качествам, – они зачастую бывают совершенно уверены в своей правоте, добропорядочности, «хорошести» – и в правоте своих суждений. Такие люди не сомневаются в своем праве судить , и потому легко позволяют себе и осуждать . А люди, ведущие церковную жизнь, порой обладают явными недостатками – но они эти недостатки сознают, каются в них. И хоть не всегда явным образом становятся лучше, но сам навык, привычка критично оценивать свои поступки (а в свете евангельских заповедей, Личности Христа их и невозможно оценить по-другому) формирует понимание собственной ограниченности, а следовательно, и ограниченности своих суждений. Христиане хотя бы знают, что судить и осуждать неправильно; и даже делая это, они, конечно, видят ту евангельскую планку, до которой в очередной раз не допрыгнули.

Современный мир пронизан духом осуждения. Судят все и всех: в науке, в искусстве, в быту – а политика и бизнес так и вообще построены на осуждении и стремлении задавить конкурента . На этом фоне заповедь Христа «не судите» – одна из самых трудных не только для исполнения, но и для понимания. Она кажется каким-то наивным прекраснодушием. С какой стати я должен отказаться от критического мышления? Разве христиане призваны быть наивными и без разбору доверчивыми, не отличать добро от зла? И хотя мы знаем, что судить – значит присваивать себе прерогативу Бога, это нас как-то не особенно убеждает, быть может, потому, что современный человек не прочь повторить путь Адама и потягаться с Богом. Да и Сам Бог, Крепкий и Живой, – для большинства из нас не является осязаемой реальностью.

Но вот если человек пытается установить контакт с этим Живым Богом – в молитве, Таинствах, в повседневной жизни, – он вдруг обнаруживает удивительную вещь: Бог гораздо более деликатен, чем мы, люди. Он обращается с человеком бережно, нежно. Бог не судит! Он, Всемогущий, отказывается от суда или уступает Свое полное и суверенное право судить – Другому. Разве нет? «Отец не судит никого, но весь суд отдал Сыну» (Ин. 5: 22); Сын объявляет, что не будет никого судить, а судить будет само Его слово, проникающее в сердце человека (ср.: Ин. 8: 15; 12: 48). «Слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня на суд не приходит, но (потому что уже) перешел от смерти в жизнь» (Ин. 5: 24). «Верующий в Него не судится, а неверующий уже осужден» (Ин. 3: 18) – самим фактом своего отказа от Бога. Так называемый Страшный суд – источник ужаса для верующих Средневековья, да и для многих из нас (но не для первых христиан!) – будет моментом, когда каждый сам для себя окончательно определится: хочет ли и может ли он быть с таким Богом, Которого он не помиловал или от Которого отвернулся (ср. притчу о Страшном суде – Мф. 25: 31–46).

Узнавая такого Бога все больше, человек начинает испытывать все больше неудобств. Каждый раз, осуждая ближних и дальних, даже произнося малейшее резкое слово в адрес кого-либо, он ощущает боль в сердце, ощущает, что Духу Святому это неугодно! Святой праведный Иоанн Кронштадтский каждый раз, допуская гнев и раздражение к кому-либо, чувствовал удаление от себя благодати Божией. Это правда, это реальность; только мы, в отличие от святого, не чутки к ней.

Изредка, но приходится встречать людей, которые страшатся и всеми силами избегают осуждения. Их внутренний мир, какое-то тихое целомудрие в суждениях и постоянное стремление избежать осуждения – в ситуации, когда, казалось бы, избежать этого невозможно, – всегда производят неизгладимое впечатление – настолько оно непривычно – и всегда свидетельствует о духовной высоте человека: видно, что он испытывает состояние трепета, страха Божия, который побуждает его к крайней осторожности в словах, и этот настрой души чувствуется при общении.

Так, священномученик Серафим (Звездинский) вспоминал о митрополите Макарии (Невском), которого лично знал: «Приходится встречать людей, которые живут как бы ощупью, говорят медленно и все время с мыслью – не согрешить, не прогневать Господа… Таков был покойный митрополит Макарий. Господь в него вселился обильно и никогда не оставлял, он боялся прогневать Господа. Сидит за столом, разговаривает с гостями, но чуть коснутся кого-нибудь, насторожится: «А мы не осуждаем? Не осуждение? Лучше переменить разговор» . Очень похожие вещи рассказывают об архимандрите Серафиме (Тяпочкине) (тот вообще, когда при нем во время трапезы начинались разговоры, в которых звучала хоть тень осуждения, – уходил в другую комнату, а если за ним шли и продолжали разговор – засыпал ; точно так же поступал иеромонах Василий (Росляков)) – и смело можно сказать – обо всех праведниках.

Автору этих строк посчастливилось знать несколько людей, приближающихся к этому состоянию. Одна из них – женщина замечательной духовной жизни – могла посреди разговора вдруг сказать: «Вот я хотела тебе сейчас сказать об этом, но Господь меня остановил…» Значит, Дух Святой извещал ее о том, какие ее слова угодны Ему, а какие нет, – это предел отказа от суждения или, точнее, исполнение слов апостола Павла: «Мы пленяем всякое помышление в послушание Христу» (2 Кор. 10: 5).

На этом фоне становится более чем понятной история из Патерика про нерадивого монаха, который и подвигов особых не нес, и постился не строго, и молиться не умел (по крайней мере, так он сам думал) – а спасся лишь одним: с момента прихода в монастырь он никого не осудил. Вообще древние Патерики полны рассказами о том, как какого-нибудь авторитетного старца просят осудить или вынести суждение о монахе, впавшем в грех, – и он отказывается это сделать (один авва пошел на такой «общественный суд» над согрешившим братом с дырявым мешком, из которого сыпался песок; когда его спросили о причине такого поведения, старец ответил: «Мои грехи идут за мной по пятам, а я иду разбирать чужие грехи». Суд был отменен).

Не осуждать никого – может только человек целомудренный , осторожный в суждениях, чуткий к голосу Духа внутри себя, человек, в душе которого живет трепетное чувство, называемое страхом Божиим. Не осуждать никого – может только человек смиренный . Ведь только он знает, что не обладает ни правом, ни даже сколько-нибудь исчерпывающей полнотой информации для того, чтобы проникнуть в мотивы поведения другого и осудить его. Он знает цену своим «суждениям», знает, как часто за ними стоит гордость ума, и знает, какое страшное наказание следует за осуждением: лишение благодати Божией. Не осуждать – может только терпеливый к недостаткам других. Не осуждать может только любящий , потому что любовь покрывает все грехи и недостатки – она может только плакать о них, и этот плач, чуждый всякого отчаяния, мы видим в Богородице.

Итак, осуждение в корне противоположно и целомудрию, и смирению, и любви. Мы просим Бога дать нам возможность зреть наши грехи, зная, что этот дар автоматически и в большой мере обезопасит нас от суждений и осуждений . Ведь, как подчеркивал святитель Игнатий (Брянчанинов), зрение своих грехов приводит к плачу, а «плачущий над своим мертвецом пойдет ли плакать о других»? Может, когда-нибудь и пойдет – но это будут уже слезы сострадания: «Я такой же, как он. Господи, помилуй нас обоих!» . В некоторых людях, сумевших вместить полноту любви, это сострадание становится всеобъемлющим: «Помилуй нас и мир Твой» .

Но надо знать, что дар видеть свои грехи – страшный дар. В полноте он может быть дарован только крепким подвижникам , о которых Бог видит, что они не сломаются от этого зрелища, не опустят руки, не попытаются пойти назад и забыться (в мирских развлечениях, в работе или в чем-то другом), а наоборот – ужас от себя, такого, какой ты есть, станет дровами для их покаяния. А огонь покаяния сделает их ракетами, стремительно несущимися в Небо – в этой жизни и в будущей .

Это история редких одиночек, избранников. Но и мы, «маленькие» христиане, можем трезво, потихоньку, руководствуясь советами духовных отцов, начать идти по этому пути, словно лодочки, привязанные к большому кораблю аскетического, подвижнического Предания нашей Церкви. И пусть мы продвинемся совсем недалеко – это, в каком-то смысле, неважно. Важно делать маленькие шаги.

Итак, неосуждение венчает великопостную молитву. Оно свидетельствует о Божественной Любви, живущей в человеке, – потому и следует сразу же за прошением о духе любви. Впрочем, все остальные положительные свойства, перечисленные в этой молитве, тоже являются и проявлениями любви, и путем к ней.

Об этом пути – о том, чтобы наконец-то днесь вступить на него, – мы и молимся молитвой преподобного Ефрема Сирина на всем протяжении пути Великого поста. И на самом-то деле – умоляем об одном: «Господи, Ты видишь, как греховная смерть поражает всего меня. Ты, Ты Сам, Господи, вселись в меня и твори во мне заповеди Твои » .

Ведь дух целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви – не что иное, как Дух Святой . Только Он, вселившись в нас, может «отогнать» постоянно бросающиеся и терзающие нас страсти, «не дать» нас им на съедение и тем самым увести нас из-под влияния духов лукавых. Только Он может родить и вырастить в нас те перечисленные в молитве свойства, которые сделают нас похожими на Христа.

Поэтому не столь важно, какими именно словами и в какой редакции мы обращаемся к Богу с этой, по сути, единственной просьбой. Той, что, словно главная тема симфонии, переливается в бесконечных вариациях, звуча на разные лады в молитвах, составленных святыми, чтобы когда-нибудь превратить наше сердце в «надежды маленький оркестрик под управлением любви». К Богу и ближнему.

Господи, Царю Небесный, прииди и вселись в меня. Отжени от меня всякий дух сопротивный, очисти мя от всякия скверны. Господи Иисусе Христе, помилуй мя!

Господи и Владыко живота моего, дух уныния и небрежения, празднословия и тщеславия, сребролюбия и любоначалия отжени от мене. Дух же целомудрия, смирения, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему. Ей Господи, Царю, даруй ми зрети моя согрешения, еже не осуждати ми брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Молитва святого Ефрема Сирина «Господи и Владыко животу моему» в пост //

Великопостная молитва преподобного Ефрема Сирина занимает особое место не только в богослужении Святой Четыредесятницы, но и в сердце каждого православного христианина. В сознании многих верующих она не просто олицетворяет собой это спасительное время, но и помогает правильно выстроить образ своей жизни, мыслей и духовных приоритетов, связанных с этим периодом.

Святой Ефрем Сирин жил в IV веке. В юности он вел далеко не самый благочестивый образ жизни, что сильно огорчало его родителей – бедных земледельцев. Вспыльчивый и раздражительный характер Ефрема не мог не довести его до беды. Так вскоре и произошло – его посадили в темницу, обвинив в краже овец. Именно там, в месте, лишенном каких-либо надежд на лучшее будущее, он услышал во сне голос, который призывал его к покаянию и перемене образа жизни. Это удивительное событие так поразило молодого человека, что он, после того как был оправдан и отпущен на свободу, удалился в окрестные горы, где стал подвизаться в качестве отшельника. Духовным руководителем преподобного стал епископ Низибийской Церкви святой Иаков, вместе с которым прп. Ефрем принял участие в I Вселенском Соборе в Никее (325 г.). Когда Низибия была взята персами, прп. Ефрем поселился в монастыре около города Едессы. Здесь он смог увидеть воочию многих великих подвижников, являвшихся живым и наглядным примером живой веры, бесстрастной молитвы и подлинного христианского смирения. Все эти добродетели смог стяжать своим неустанным трудом и Ефрем Сирин, находивший также время и для толкования Священного Писания, составления различных песнопений и молитв, а также для духовного окормления своих многочисленных учеников.

Творческое наследие, оставленное преподобным Ефремом Сириным, продолжает и в наше время учить нас подлинному покаянию, вере и благочестию. Его покаянная великопостная молитва давно уже стала неотъемлемой частью православного богослужения, благодаря удивительному сочетанию простоты ее немногочисленных слов и глубокой мудрости, заключенной в каждом из них. Здесь есть всё, что нужно верующему человеку, вступившему на поприще Великого поста: надежда на милость и помощь Божию в нашей борьбе со своими страстями и греховными наклонностями, а также перечень тех целей, которых нам надлежит достичь, включая умение видеть собственные грехи.

Великопостная молитва преподобного Ефрема Сирина включает в себя три группы прошений, тесно связанных между собой. Это своего рода духовная лестница, взобраться на вершину которой невозможно перешагивая через ступени. Только последовательное соблюдение указанного в молитве порядка действий способно помочь человеку обрести душевную пользу, а не вред.

1. Господи и Владыко живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.

Великий Пост представляет собой период особого труда, связанного с духовной работой над собой и борьбой со своими страстями. Эта работа чрезвычайно сложна, так как требует от нас отказа от привычного образа жизни, связанного не только с ограничениями в еде, но и в отречении от праздных удовольствий. Дискомфорт, связанный с подобными добровольными лишениями, действует различным образом на каждого человека, в зависимости от степени его веры и воцерквленности. Но даже при наличии самой крепкой веры и твердости духа, мы все равно нуждаемся в Божией поддержке. Господь, обращаясь к Своим ученикам, сказал: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой – виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода. Вы уже очищены через слово, которое Я проповедал вам. Пребудьте во Мне, и Я в вас. Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во мне, и Я в нем, тот приносит много плода, ибо без Меня не можете делать ничего» (Ин. 15, 1-5).

Произнося слова молитвы «Господи и Владыко живота моего», мы не только проявляем смирение и предаем себя воле Божией, но и получаем защиту от губительного воздействия падших ангельских сил. В первом послании апостола Петра говорится о том, что мы должны постоянно бодрствовать, так как «диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить» (1 Пет. 5, 8). А апостол Павел в послании к Ефесянам пишет, что: «наша брань не против крови и плоти, но против начальств, против властей, против мироправителей тьмы века сего, против духов злобы поднебесной» (Еф. 6, 12). Одолеть падших ангелов своими силами невозможно, так как любая такая «победа» над ними без Божией помощи является пирровой победой, влекущей за собой самые печальные последствия для человека. Всё, что от нас требуется, – это приложить усилие, а силы нам даст Бог.

Дух праздности

Преподобный Ефрем Сирин ставит праздность на первое место по степени ее опасности для нашего спасения. Духовная лень и небрежность по отношению к собственной душе – очень частое явление, не позволяющее душе человеческой устремиться к Богу. Для своего оправдания праздность всегда находит массу уважительных причин, ведущих к абсолютной расслабленности. В таком состоянии человек уже не может помышлять о чем-либо, кроме суетных развлечений, одурманивающих разум своими мнимыми удовольствиями.

Человек, как бы он ни хотел бездействовать, не сможет этого добиться никогда. Мы призваны Богом творить, так как мы Его образ и подобие. «Отец Мой доныне делает, и Я делаю», – говорит Господь, обращаясь к иудеям. К этому непрестанному деланию призваны и мы. Но и здесь, как и во многих других случаях, всё, что мы делаем (или не делаем), может быть обращено нами во благо или во вред. Праздность также не может не иметь последствий, причем самых печальных: «Как не засеянная и не насажденная земля производит траву сорную и негодную, так и душа, не упражняемая в добрых делах, а по природе своей непрестанно стремящаяся к деятельности, по необходимости предается злым делам» (Святой Иоанн Златоуст). О том же говорит и преподобный Симеон Новый Богослов, призывая нас:

«Никогда не оставайся совершенно праздным… чтобы праздность не научила тебя всякому злу»

Дух уныния

Святые отцы Церкви называют праздность корнем всех грехов, одним из которых является уныние. По словам святого Иоанна Златоуста, «уныние есть тяжкое мучение душ, некоторая неизреченная мука и наказание, горшее всякого наказания и мучения». Уныние не способно произвести ничего положительного, так как ввергает душу в состояние отчаяния и безнадежности. Эту страсть называют самоубийством души, утратившей возможность видеть Бога и стремиться к Нему. Проявляется уныние либо в виде тоски и скуки, либо в виде лени и безразличия к духовным занятиям. О том, как победить это опасное состояние, можно узнать из поучений святых отцов. Вот лишь некоторые из них:

«К истреблению уныния служит молитва и непрестанное размышление о Боге; размышление же поддерживается воздержанием, а воздержание охраняется телесным трудом» (Прп. Ефрем Сирин).

«Во всяком деле определи себе меру, и не оставляй его прежде, чем кончишь; также молись разумно и усиленно – и дух уныния убежит от тебя» (Прп. Нил Синайский).

«Прилежная молитва есть погибель унынию; а память о последнем Суде рождает усердие» (Прп. Иоанн Лествичник).

Дух любоначалия

Стремление властвовать и управлять другими является неизбежным итогом праздности и уныния. Душа, попавшая под воздействие этих двух страстей, перестает видеть свою ограниченность и греховную ущербность. Вместо того, чтобы заняться собой, она начинает обращать внимание на недостатки других. Вместо того, чтобы вынуть бревно из своего глаза, она, ничего не видя внутри себя, начинает пытаться вынуть сучок из глаза ближнего своего. К чему это может привести, говорит Господь: «Оставьте их: они – слепые, вожди слепых; а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму» (Мф. 15, 14). Эти слова Иисуса Христа были обращены к фарисеям и книжникам, любившим председательствовать в синагогах и пиршествах, быть на виду у окружающих.

Праздность, уныние, любоначалие – всё это разные формы проявления эгоизма, когда главным мерилом нашего отношения к людям и к миру выступает не Слово Божие, а собственное Я, со всеми его эгоцентричными проявлениями. Когда апостолы по дороге в Капернаум стали спорить о том, кто из них больше, Господь, «призвал двенадцать и сказал им: кто хочет быть первым, будь из всех последним и всем слугою» (Мк. 9, 35). Управлять другими – тяжкий труд, требующий не только знаний и опыта, но и внутренней чистоты:

«Когда я не умею владеть собой, когда во мне нет духа самообладания, духа кротости, святыни, любви и правды, тогда я плохой управитель. Когда играют мной всякие страсти, лучше мне не браться управлять другими, чтобы не причинить большего вреда себе и им» (Святой праведный Иоанн Кронштадтский).

Дух празднословия

Празднословие в наше время воспринимается скорее как нечто положительное, ведь никто так высоко не ценится, особенно за столом, как человек, способный остроумно и витиевато говорить. Он душа компании, ее центральная фигура. И не важно, что за всем этим потоком слов скрывается осуждение, пренебрежение к жизни обсуждаемых людей или явлений. Главное – это не промолчать, а блеснуть перед всеми своим красноречием. Празднословие тесно связано с любоначалием, так как желание властвовать над другими невозможно без проведения назидательных бесед. За всеми этими оборотами речи скрывается тщеславие, получающее несказанную радость от возможности поучать и наставлять, особенно когда дело касается не каких-то житейских проблем, а именно вопросов внутреннего устроения человека. Апостол Иаков призывает немногих становится учителями, так как они подвергнутся большему осуждению: «Ибо все мы много согрешаем. Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело» (Иак. 3, 2). В этом же послании содержатся другие, не менее важные слова, позволяющие нам правильно определить степень нашего духовного состояния. «Им (языком) благословляем Бога и Отца, и им проклинаем человеков, сотворенных по подобию Божию. Из тех же уст исходит благословение и проклятие: не должно, братия мои, сему так быть. Течет ли из одного отверстия источника сладкая и горькая вода?» (Иак. 3, 10-11). Святой Иоанн Златоуст призывает нас больше денег беречь слова:

«Язык, если обуздаешь его и выучишь ходить ровно, то будет как царский конь, на который садится царь, а если оставишь необузданным, то будет колесницей диавола и демонов»

1. Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любви даруй ми, рабу Твоему.

Если первая часть молитвы преподобного Ефрема Сирина касается страстей, с которыми нам предстоит вести борьбу, то во второй части перечисляются те добродетели, которые должны занять их место. Этот момент очень важен, так как грех, чтобы он впредь не давал знать о себе, необходимо не просто искоренить, но и наполнить освободившееся от него место новым содержанием. В Евангелии от Матфея есть притча злом духе, который, выйдя из человека, отправляется скитаться по безводным местам в поисках покоя. Не найдя его, он возвращается в свой прежний дом. «И, придя, находит его незанятым и убранным; тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого «Мф. 12, 43-45).

Целомудрие

Целомудрие – добродетель, подразумевающая под собой нравственную и телесную чистоту, благоразумие, девственность и непорочность. Целомудренная жизнь в наши дни кажется невыполнимой задачей, особенно в свете той пропаганды вседозволенности и распущенности, которая демонстрируется с экранов телевизоров, в средствах массовой информации, интернете. Непорочность воспринимается скорее как недостаток, который способен вызвать насмешки со стороны окружающих. Слова Христа о том, что всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с ней, воспринимаются современным поколением в штыки: «Как я могу связать свою судьбу с одним человеком, если я не знаю, подходит ли он мне? Мне надо сначала попробовать построить свои отношения с ним, а если не получится, то со вторым или третьим…» Ответить на подобные рассуждения можно словами Иоанна Златоуста, сказавшего, что «от целомудрия рождается любовь, а от любви бесчисленное множество благ».

Нравственная и телесная чистота была, есть и будет тем нравственным ориентиром, который не позволит нам превратиться в безрассудных животных, думающих только о плотских утехах. Святой Иоанн Златоуст считает целомудрие небесным приобретением, уделом ангелов и даром Божиим. А преподобный Ефрем Сирин поучает нас, что целомудрие состоит не в том только, чтобы воздерживаться от блуда и от плотских удовольствий, но чтобы быть свободным и от прочих страстей.

Смиренномудрие

Смиренномудрие заключается в осознании своего несовершенства и недостоинства перед Богом и людьми. Достичь подобного отношения к окружающим можно будет, если прислушаться к словам преподобного Антония Великого: «Того, кто слабей тебя в добродетелях, считай равным себе; равного же себе в добродетелях почитай гораздо превосходящим тебя в совершенстве».

Смиренномудрие представляет собой одну из сторон такой добродетели, как смирение. В чем разница между смирением и смиренномудрием, хорошо объясняет святитель Игнатий Брянчанинов:

«Смиренномудрие есть образ мыслей, заимствованных из Евангелия, от Христа. Смирение есть залог сердечный, соответствующий смиренномудрию. Сначала должно приобучаться к смиренномудрию; по мере упражнения в смиренномудрии душа приобретает смирение, потому что состояние сердца всегда зависит от мыслей, усвоившихся уму»

Человек, приобретший смиренномудрие, не осуждает других, не клевещет, не превозносится, не празднословит и избегает пустых разговоров, не ищет своей выгоды, с радостью переносит обиды, никого не огорчает и не обманывает.

Терпение

Терпение является решающим фактором не только в духовной, но и в мирской жизни. Без него невозможно добиться результатов ни в спорте, ни в учебе, ни в любой иной сфере человеческой деятельности. Христианин, сумевший стяжать эту добродетель, подобен несокрушимой скале, находящейся посреди бушующего моря страстей и соблазнов. Выстоять в этом море искушений можно лишь научившись терпеть все те испытания, через которые нам душеспасительно будет пройти. Главное здесь научиться своей любовью покрывать немощи окружающих, а не свои собственные. Терпеливое отношение к проступкам других служит нам во благо, а терпеливое отношение к собственным грехам ведет к разрушению и гибели. Ничто так не пристыжает делающих зло, говорит святой Иоанн Златоуст, как наше терпение. Когда мы в ответ на наносимые обиды и оскорбления не мстим ни словом, ни делом, мы становимся мудрее, принося таким образом награду не только себе, но и пользу нашим недоброжелателям.

«Терпи скорби, потому что в них, как розы в терниях, зарождаются и созревают добродетели» (прп. Нил Синайский).

Любовь

Святой Василий Великий говорит, что имеющий любовь имеет в себе Бога. Бог есть Любовь, и мы, будучи озарены этой любовью, призваны не просто пребывать в ней, но и постоянно возрастать. Этот рост невозможен, как бы нам этого ни хотелось, без испытаний. Именно через многочисленные трудности, проблемы, немощи телесные и душевные, мы очищаем нашу любовь от примеси эгоизма, делая ее свободной и чистой. «У любви два примечательных свойства: скорбеть и мучиться о том, что любимый терпит вред, а также радоваться и трудиться о пользе его» (Святой Василий Великий). Плотская страстная любовь, сумевшая перерасти в любовь духовную, способна возжечь в душе благодатный огонь, который уничтожить в ней все сухое и бесчувственное, сделав душу «некоторою широкою и тучною пашней, способной к принятию божественных семян» (Святой Иоанн Златоуст). Если мы все же ощущаем в себе недостаток любви или ее полное отсутствие, то это не повод для уныния и ничегонеделания. В таком случае Церковь призывает нас делать дела любви, которые, рано или поздно, растопят окаменевшее сердце и зародят в нем настоящую любовь.

1. Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь.

Третья часть покаянной молитвы преподобного Ефрема Сирина касается нашего внутреннего устроения. Мы просим здесь Бога даровать нам возможность видения собственных грехов. Без Божией помощи достичь этой цели крайне сложно, так как наш ум, помраченный грехом, направлен прежде всего на недостатки наших ближних. Такая позиция вполне понятна и удобна, так как позволяет выставлять себя в более выгодном свете, по сравнению с другими людьми. Фарисей, молившийся в храме рядом с мытарем, говорил Богу такие слова: «Боже! Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю» (Лк. 18, 11). Преподобный Антоний Великий, учил своих учеников:

«Невеликое чудо – увидеть ангелов, великое чудо – увидеть собственные грехи»

Видение своих грехов – лучшее лекарство от осуждения. Когда ко Христу привели женщину, взятую в прелюбодеянии, Он сказал пришедшим с ней книжникам, фарисеям и простым людям: «кто из вас без греха, первый брось в нее камень. И опять, наклонившись низко, писал на земле. Они же, услышав то и будучи обличаемы совестью, стали уходить один за другим, начиная от старших и до последних; и остался один Иисус и женщина, стоявшая посреди» (Ин. 8, 2-11). Другой, не менее действенный способ борьбы с осуждением – это сострадание: «Пожалей – и не осудишь». Именно этого принципа придерживались в своей жизни многие подвижники, включая святого Силуана Афонского. Он никогда никого не осуждал, всегда пытаясь найти оправдание всякому грешнику, приходящему к нему за помощью. Другой момент, о котором также не стоит забывать, связан с поговоркой: «В чем кого осудишь – в том и сам побудешь». Справедливость этой поговорки не раз уже успели проверить на себе многие из нас.

Правила чтения молитвы преподобного Ефрема Сирина

Чтение великопостной молитвы Ефрема Сирина начинается с вечера вторника сырной седмицы. Молитва состоит из трех частей, после прочтения каждой из них полагается совершить по одному земному поклону. После третьего земного поклона, поднявшись на ноги, верующие совершают 12 поясных поклонов, сопровождая их словами «Боже, очисти мя, грешного». Вслед за последним поясным поклоном молитва читается полностью, а затем следует еще один земной поклон. Поясные и земные поклоны сопровождают молитву, чтобы всЁ наше человеческое естество принимало участие в молитвенном делании, так же, как оно проявляет себя обычно в повседневной жизни.

Согласно Уставу, молитва «Господи и Владыко живота моего» читается на протяжении всего Великого поста, за исключением суббот и воскресений. Последний раз молитва Ефрема Сирина произносится в Страстную Среду.

Вконтакте

Молитва первая

О угодниче Христов, отче наш Ефреме! Принеси молитву нашу к милостивому и всесильному Богу и испроси нам, рабам Божиим (имена), у благости Его вся яже на пользу душам и телесем нашим, веру праву, надежду несумненну, любовь нелицемерну, кротость и незлобие, во искушениях мужество, в злостраданиях терпение, во благочестии преспеяние, да не во зло обратим дары Всеблагаго Бога. Не забуди, чудотворче святый, и святый храм (дом) сей и приход наш: сохрани и соблюди их молитвами твоими от всякаго зла. Ей, святче Божий, сподоби нас кончину благую улучити и Царствие Небесное унаследити, да прославим дивнаго во святых Своих Бога, Емуже подобает всякая слава, честь и держава, во веки веков.

Молитва вторая

Преподобне отче Ефреме! Воззри на нас милостивно и к земли приверженных возведи к высоте небесней. Ты горе на небеси, мы на земли низу, удалены от тебе, не толико местом, елико грехми своими и беззаконии, но к тебе прибегаем и взываем: настави нас ходити путем твоим, вразуми и руководствуй. Вся твоя святая жизнь бысть зерцалом всякия добродетели. Не престани, угодниче Божий, о нас вопия ко Господу. Испроси предстательством своим у Всемилостиваго Бога нашего мир Церкви Его, под знамением креста воинствующей, согласие в вере и единомудрие, суемудрия же и расколов истребление, утверждение во благих делех, больным исцеление, печальным утешение, обиженным заступление, бедствующим помощь. Не посрами нас, к тебе с верою притекающих. Вси православнии христиане, твоими чудесы исполненнии и милостями облагодетельствованнии, исповедуют тя быти своего покровителя и заступника. Яви древния милости твоя, и ихже отцем всепомоществовал еси, не отрини и нас, чад их, стопами их к тебе шествующих. Предстояще всечестней иконе твоей, яко тебе живу сущу, припадаем и молимся: приими моления наша и вознеси их на жертвенник благоутробия Божия, да приимем тобою благодать и благовременную в нуждех наших помощь. Укрепи наше малодушие и утверди нас в вере, да несомненно уповаем получити вся благая от благосердия Владыки молитвами твоими. О, превеликий угодниче Божий! Всем нам, с верою притекающим к тебе, помози предстательством твоим ко Господу, и всех нас управи в мире и покаянии скончати живот наш и преселитися со упованием в блаженныя недра Авраамова, идеже ты радостно во трудех и подвизех ныне почиваеши, прославляя со всеми святыми Бога, в Троице славимаго, Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Молитва третья

О, священная главо, преподобне отче, преблаженне авво Ефреме, не забуди убогих твоих до конца, но поминай нас всегда во святых твоих и благоприятных молитвах к Богу. Помяни стадо твое, еже сам упасл еси, и не забуди посещати чад твоих. Моли за ны, отче священный, за дети твоя духовныя, яко имеяй дерзновение к Небесному Царю, не премолчи за ны ко Господу, и не презри нас, верою и любовию чтущих тя. Поминай нас недостойных у Престола Вседержителева, и не престай моляся о нас ко Христу Богу, ибо дана тебе бысть благодать за ны молитися. Не мним бо тя суща мертва, аще бо телом и преставился еси от нас, но и по смерти жив сый пребываеши. Не отступай от нас духом, сохраняя нас от стрел вражиих и всякия прелести бесовския и козней диавольских, пастырю наш добрый. Аще бо и мощей твоих рака пред очима нашима видима есть всегда, но святая твоя душа со ангельскими воинствы, со безплотными лики, с небесными силами, у Престола Вседержителева предстоящи, достойно веселится. Ведуще убо тя воистину и по смерти жива суща, тебе припадаем и тебе молимся: молися о нас Всесильному Богу, о пользе душ наших, и испроси нам время на покаяние, да невозбранно прейдем от земли на небо, от мытарств же горьких, бесов воздушных князей и от вечныя муки да избавимся, и Небеснаго Царствия наследницы да будем со всеми праведными, от века угодившими Господу нашему Иисусу Христу, Емуже подобает всякая слава, честь и поклонение, со Безначальным Его Отцем и с Пресвятым и Благим и Животворящим Его Духом, ныне и присно и во веки веков. Аминь.

Молитва иная

Молитва Ефрема Сирина – покаянная молитва, составленная в IV в. преподобным Ефремом Сирином (сирийцем), которая читается на богослужениях Великого поста:

«Господи и Владыка живота моего, дух праздности, уныния, любоначалия и празднословия не даждь ми.
Дух же целомудрия, смиренномудрия, терпения и любве даруй ми, рабу Твоему.
Ей, Господи, Царю, даруй ми зрети моя прегрешения и не осуждати брата моего, яко благословен еси во веки веков. Аминь».

При первом чтении этой молитвы после каждого из трех прошений кладется земной поклон. Потом 12 раз про себя читается молитва: "Боже, очисти мя, грешнаго", - с поясными поклонами. Затем вновь читается вся молитва, после которой кладется один земной поклон.

Эта молитва читается в храме на часах в среду и пятницу Сырной седмицы и во всю Святую Четыредесятницу, кроме суббот и воскресений; также в первые три дня Страстной седмицы.
В Великую среду в конце литургии на "Буди имя Господне..." молитва преп. Ефрема Сирина читается в последний раз. Начинаются особые богослужения Страстной седмицы.

Тропарь преподобному Ефрему Сирину

Тропарь, глас 8

Слез твоих теченьми пустыни безплодное возделал еси, и иже из глубины воздыханьми во сто трудов уплодоносил еси, и был еси светильник вселенней, сияя чудесы, Ефреме, отче наш, моли Христа Бога спастися душам нашим.

ИН Тропарь, глас 4

Боже отец наших, творяй присно с нами по Твоей кротости, не остави милость Твою от нас, но молитвами их в мире управи живот наш.

Кондак, глас 2

Чистотою душевною божественне вооружився, и непрестанныя молитвы, яко копие, вручив крепко, пробол еси бесовская ополчения, Ефреме, отче наш, моли непрестанно о всех нас.

ИН Кондак, глас 2

Час присно провидя суда, рыдал еси горько, Ефреме, яко любобезмолвный, делателен же был еси в делех учитель, преподобне. Темже, отче всемирный, ленивыя воздвизаеши к покаянию.

Величание преподобному

Ублажаем тя, преподобне отче Ефреме, и чтем святую память твою, наставниче монахов и собеседниче Ангелов.